БОГОСЛОВ СРЕДИ ЕВАНГЕЛИСТОВ

Богословие появилось в Церкви практически сразу. По-другому и быть не могло. Стоя рядом с Христом, Его ученики спрашивали друг друга: «Кто же это?» Богословие и стало ответом на их вопрос.

Ученики видели Человека, великого Учителя духовной жизни. Видели в Нем пришедшего долгожданного Мессию. И даже еще больше того. Перед ними открывалось подлинное, неожиданное, приводящее в страх богоявление.

Апостолы признавали, что во Христе – и настоящий Человек, и настоящий Бог. Во Христе необычайное соприсутствие Бога и Человека. Поэтому в апостольских Писаниях читателю обязательно встретится мысль о том, что Христос – Богочеловек. У всех евангелистов. Эта мысль высвечивает перед нами самое глубинное средоточие христианского богословия.

У всех евангелистов есть богословская весть о Христе. Но даже на хорошо прописанном новозаветном богословском фоне Евангелие от Иоанна заметно выделяется. Настолько заметно, что Церковь почтила его автора титулом Богослова. Среди православных святых было много выдающихся мыслителей, прекрасно выразивших церковное учение. Но в святцы с именем «Богослов» вошли за всю историю Церкви только трое. Первый и главный из трех – евангелист Иоанн. Он сразу, в I веке от Рождества Христова, «задал тон» всему церковному богословию.

***

Апостол Иоанн в основу Евангелия положил созерцание вечности: «В начале было Слово, и Слово было с Богом, и Слово было Бог» (Ин. 1: 1). По-русски немного абстрактно звучит, потому что «слово» – оно, то есть среднего рода. По-гречески «слово» – λόγος – он, мужского рода. Если мы попробуем оставить λόγος без перевода, то у нас получится: «Изначально был Логос, и Логос был с Богом, и Логос был Бог». Чувствуете разницу? Никакой абстрактности в оригинале нет. Стихи евангелиста Иоанна о Боге-Слове имеют вполне «персональное» звучание.

Пролог Евангелия от Иоанна нужно понимать «персонально». Бог Един. Бог Один, и нет другого, такого же как Он. Нет никакого языческого множества Богов. И есть некое таинственное различение в Едином Боге. В каком смысле? В «персональном»: в Едином Боге различаются три Лица.

Еще раз повторим пролог Евангелия: Логос был Богом; Логос был с Богом (или можно перевести: «Логос был к Богу» – ὁ λόγος ἦν πρὸς τὸν θεόν). Согласно Евангелию, Божественный Логос как бы обращен к Богу, Он пребывает «Лицом к Лицу» с Богом. Логос и Бог сосуществуют в совершенном единстве, в любви.

Через небольшой пролог Евангелия от Иоанна пробивается мощный росток тринитарного богословия. То есть росток учения о Пресвятой Троице: Отце, Сыне и Святом Духе. Евангелист Иоанн Богом называет Отца («Источник Божества»), а Логосом – Сына[1]. О Святом Духе он напишет в Евангелии несколько позже (см.: Ин. 14: 16–17)… не всё сразу. Так, читая Евангелие от Иоанна, мы знакомимся с учением о Божественном триединстве.

***

Почему Бог Сын назван Логосом? Апостол Иоанн обращается с проповедью к людям эллинистического мира и потому говорит о Христе как о Логосе. Что люди могли взять из его Евангелия? Для них понятие λόγος было изрядно нагруженным: λόγος – это и «разум», и «слово», и даже «отчет» финансовый[2].

Греческий мир, развивавший свою философию, воспринимал понятие логоса в смысле закона Вселенной. Евангелист Иоанн говорит о чем-то большем: Логос, Который был у Бога, – Законодатель Вселенной, а не просто высший закон природы. «Всё чрез Него возникло, и без Него ничто не возникло» (Ин. 1: 3). Разумный порядок во Вселенной происходит от Бога-Логоса. Он – Создатель и Устроитель всего мира. И это не какой-то закон, встроенный во все вещи, а Живая Личность Бога, Который выше всего и прежде всего. Всевышний Бог-Логос сошел на землю и стал Человеком, явился людям: «Слово стало плотью и обитало среди нас, и мы увидели славу Его» (Ин 1: 14).

Для чего же Он пришел? Логос изначально был Богом; и вот Логос воплотился и стал Человеком, оставаясь по-прежнему Богом. Он стал как мы, чтобы мы стали Ему Своими, стали Ему подобны.

Господь хочет нас усыновить и удочерить. Это никем не придуманная тайна, здесь дышит прямое богооткровение и таинственное богословие. С особой силой открывается оно апостолам в последние дни перед Голгофой. Об этом пишет Иоанн Богослов как можно подробнее. Практически половина его Евангелия посвящена этому (все главы, начиная с 12-й). Посмотрите на описание Тайной вечери. Так мог рассказать только «наперсник Христов», то есть самый ближайший, внимательный, любимый, «лучший» ученик.

Христос готовил Своих учеников к тому, что Он пойдет на страдания, на бесславный суд и Распятие. Однажды Он возвел ближайших апостолов на гору и преобразился перед Иоанном, Петром, Иаковом. Все трое увидели Его нетварную Славу. Господь изменился, но они узнавали Его и в преображенном облике. После Преображения прошло небольшое время, и когда воскресший Христос явился ученикам на Галилейском море, они… Его не узнали.

Облик воскресшего Учителя оказался каким-то совсем иным. Облик не был тем, каким до мелких черточек был знаком всем апостолам. Никто не узнал Христа – за исключением Иоанна, который в лодке тихо сказал Петру: «Это Господь» (см.: Ин. 21: 7). Петр был настолько поражен полученным откровением, что мгновенно выпрыгнул из лодки и поспешил к берегу вплавь. Там трижды отрекшийся от Христа Петр с трепетом приблизился к Учителю и получил прощение, вновь стал апостолом и духовным пастырем. На берегу моря Своих учеников ждал Воскресший Учитель, это Он, в самом деле. Святой Иоанн был прав. Так на Галилейском море Иоанну вновь открылась незримая для многих людей Божественная реальность. Апостолу Иоанну было дано видеть то, что другие не могли…

Евангелие от Иоанна – самое простое из Евангелий по языку. И самое возвышенное по своему богословию. Как такое возможно? Понятно, как. Все четыре Евангелия – это великое Божие чудо. А Евангелие от Иоанна – это чудо из чудес.

Диакон Павел Сержантов

Православие.ру