«Почему Бог не излечит целый мир?»

«Почему Бог не излечит целый мир?» (ВИДЕО)

Фильм «Лурд» ставит вопросы, а отвечает зритель

ссылка на фильм

Лурд
Режиссер: Джессика Хауснер
Австрия, Франция, Германия; 2009 г.; 99 мин.
Сценарий: Джессика Хауснер
Оператор: Мартин Гшлахт
Художник: Катарина Вёпперманн
В ролях: Сильви Тестю, Леа Сейду, Бруно Тодескини, Элина Лёвенсон

Картина «Лурд» австрийского режиссера Джессики Хауснер, показанная на 32 ММКФ во внеконкурсной программе «Выбор ФИПРЕССИ» и выпущенная в российский прокат, отражает парадокс восприятия: фильм прочитывается по-разному, иногда полярно, в соответствии с внутренним устроением зрителя, обретая при этом смыслы, которые режиссер в него не вкладывала.

Скорее всего, это стало возможным благодаря тому, что Джессика Хауснер, рассказав историю максимально отстраненно, минимизировала манипуляцию зрителем, позволив избежать однозначной трактовки.

Почему исцелилась она, а не я? Почему страдаю я, а не другие? Об этом, порой молча, а порой вслух вопрошают герои ленты.

Фильм о вере и сомнении заставляет размышлять о духовном смысле физических страданий, а также вызывает мысли о том, насколько непременное ожидание чудес и «нацеленность на результат» исцеления соотносится с истинной верой.

Джессика Хауснер начинала как ассистент режиссера Михаэля Ханеке – кинематографиста, который любит озадачивать зрителя загадками без очевидных разгадок. Вслед за ним Хауснер задает вопросы, на которые каждый зритель отвечает сам.

Режиссер выбрала для фильма тему чуда – явления, априори выходящего за рамки человеческого разумения. Чудо у Хауснер сохраняет свою интригу: зримое исцеление – это результат Божественного вмешательства, понимаемого как нарушение физических законов, или временная ремиссия? Выздоровление будет окончательным или же это кратковременное облегчение? Уже впору надеяться на личное счастье, или болезнь вернется?

Сама Джессика рассказала о себе в интервью, что выросла в католической семье, но впоследствии отошла от веры. Здесь зрителю тоже простор для отгадывания, что за фильм перед нами – неявная ирония на религиозную тему или попытка автора ответить на главные для себя вопросы?

Лурд – городок во французских Пиренеях, где находится санктуарий Девы Марии. Сюда тысячами стекаются паломники, значительная часть которых – инвалиды. Режиссеру удалось убедить местного епископа в серьезности и деликатности своих художественных намерений и получить разрешение на съемки в местах поклонения.

Чуда в «Лурде» ожидают люди, которым не приходится надеяться на врачей.

– Иногда я завидую другим. Тем, которые могут свободно ходить и действовать. Я тоже хотела бы стать здоровой и вести обычную жизнь.

– А что это – обычная жизнь? Ваша жизнь особенная. Любая жизнь такая. Бог сотворил это многообразие. Каждая жизнь – иная, и ни одна не лучше другой. Вы думаете, что те, кто могут ходить, обязательно счастливы? – говорит священник (Герхард Либман), принимая исповедь у молодой женщины Кристин (Сильви Тестю), больной рассеянным склерозом.

Кристин полностью зависит от других людей: все ее тело сковано болезнью. Она переносит страдание с кроткой мудростью, отраженной во взгляде и улыбке. Актрисе пришлось всю роль играть лицом: ведь у ее героини оставалась подвижной лишь голова и шея. Самые тонкие душевные движения объяснялись отнюдь не мимикой, но неуловимой сменой выражений лица и глаз.

В картине много молчания: перед тихим одиночеством болезни, перед тайной внутреннего человека.

«Мы вместе были в Риме», – заговаривает Кристин с привлекательным офицером-добровольцем в форме Мальтийского ордена. Затем она признается, что Вечный город ей милее. «Я предпочитаю поездки с культурной целью», – поясняет парализованная девушка, воспринимающая приезд к католической святыне как еще одну попытку победить свое беспомощное состояние.

Не самая религиозная, Кристин, как и прочие, исполняет все положенные ритуалы: ее сопровождают к гроту Богоматери, омывают в купальне, подвозят в первый ряд во время благословения (в этом эпизоде снят настоящий кардинал – архиепископ Лос-Анджелесский Роджер Махони). В информации о Лурде, помещенной в «Википедии», так и сказано, что исцеления (из нескольких тысяч Католическая Церковь признала подлинными лишь 67) случались в перечисленных местах. Об этом как по писаному говорят и герои фильма, не уставая добавлять, что облегчение болезни может быть временным, и тогда чудо «не считается». Таким образом, режиссер расставила героев в «правильном» порядке, чтобы посмотреть, что будет с ее персонажами, подчиненными внутренней логике места, вынесенного в название фильма.

Кристин постепенно освобождается от болезни: то вдруг сама поднимет ранее сведенную руку, чтобы дотронуться до стены грота, а то и вовсе сядет ночью на постели, а затем встанет и пойдет.

Свидетельница чуда – соседка по комнате мадам Хартль. Этот удивительный образ очень лаконичными средствами создала Жилетт Барбье. Ее сосредоточенная, немного нелепая, неотмирная старуха не приехала в Лурд ради собственного исцеления – по крайней мере, о ее болезнях нам ничего не известно. Но она везде сопровождает Кристин и практически единственная, кто постоянно молится.

«Вам нравится? – спрашивает соседка Кристин, и мы привычно думаем, что речь снова идет о комфорте (этот вопрос звучал из уст различных персонажей не раз). – Красивая, правда? Дева Мария смотрит на нас», – делится своим благоговением женщина, глядя на статуэтку Богоматери.

Старушка всем сердцем желает парализованной девушке помощи Божией. Чего, между тем, нельзя сказать о многих других персонажах. Нам показывают тотальную немощь людей: здоровые и румяные слабы духом, больным и одиноким недостает веры. Человеческие страсти вездесущи: исцеление Кристин, отнюдь не самой усердной паломницы, вызывает брожение неприязненных чувств у многих приехавших в святилище. И возникает мысль, что если бы Бог на каждом шагу творил видимые чудеса, то люди вместо благодарности не уставали бы завидовать друг другу.

Физически полноценные персонажи стараются дать нам ответ на вопрос: зачем они здесь, на служении немощным? Мария (Леа Сейду), волонтер Мальтийского ордена, говорит, что пытается тем самым придать смысл своей жизни (примечательно, что в предыдущем эпизоде ее подопечная – Кристин – говорила о том, что ей кажется, будто жизнь течет мимо нее, и она ощущает себя ненужной). Красавец Куно (Бруно Тодескини) роняет, что ему нужно искупить грехи. Глава волонтеров Сесиль (Элина Лёвенсон) укрепляет других и служит больным, а сама тайно от всех несет бремя смертельной болезни. Что делает здесь немолодой усатый циник-мальтиец? Он – часть «хора», который задает провокационные вопросы. Например, почему Бог, если Он добр и милосерден, не излечит целый мир? Священник отвечает ему, что все именно так и происходит, но в некоторых случаях это не очевидно, ведь Бог исцеляет не только тело, но и душу, а если кто-то, впавший в отчаяние, благодаря Божьей милости найдет смысл жизни, то это не меньшее чудо.

Двое врачей специальной комиссии определяют, можно ли считать чудом конкретный случай исцеления: молодой склонен объяснять новое состояние Кристин временной ремиссией, свойственной рассеянному склерозу, а более благосклонный старичок доктор не отрицает, что случай удивительный, и трогательно вручает ей тросточку – обычно спутницу немощи, а здесь – символ победы над недугом.

Сама же Кристин на протяжении фильма ярче показывает надежду на чудо земной любви, нежели на чудо исцеления. Но, забегая вперед, скажем, что взаимность чувства долго не протянула: желавший «искупить грехи» Куно не готов до такой степени пожертвовать собой, чтобы взять чужой крест и понести как свой.

На прощальной вечеринке Кристин присвоят звание «Паломник года». В ответ она вымолвит нечто, для нее не характерное, но оправдательное – за свалившееся бремя внимания к своей персоне: «Надеюсь, я буду достойна того, что это случилось именно со мной».

Фильм по замыслу режиссера амбивалентен как в отношении самого факта исцеления, так и его природы. Что это было? Мы так и не узнаем. Неважно, как решает для себя этот вопрос Джессика Хауснер. Важно, что она его ставит.

«Обычно я атеистка, но иногда даю слабинку и становлюсь агностиком», – эта фраза из интервью Джессики произнесена в контексте рассказа о том, как она обсуждала свой фильм со студентами-теологами.

Автор выбирает позицию стороннего наблюдателя, и это позволяет фильму жить своей собственной жизнью. Как и в паломничестве: каждый выносит из него свой плод и смысл.

«Лурд», помимо приза Международной федерации кинокритиков ФИПРЕССИ в Венеции -2009, завоевал награду Всемирной католической ассоциации по коммуникациям SIGNIS (за художественные достоинства и исследование темы веры и чуда), а также премию Брайана (носит имя персонажа фильма «Жизнь Брайана»), за которой, как поясняется на сайте SIGNIS, стоит ассоциация рационалистов и атеистов. «Интерпретировали ли они фильм, по меньшей мере, как скептический взгляд на феномен Лурда, или даже как атаку на «иррациональность» веры и чудес?», – комментируют в SIGNIS «загадочный» выбор оппонентов.

Так или иначе, католики на фильм не в обиде. «Каждый из нас тащит свою инвалидную коляску через паломничество жизни», – такое обобщение делается на одном из католических сайтов в связи с фильмом «Лурд».

«Вам понравилось?» – в очередной раз в финале звучит вопрос волонтерки, на сей раз обращенный к приунывшему немолодому колясочнику. «Завтра я снова буду одинок», – отвечает он. «Мы не одни», – пытается утешить девушка. – «Мы – да», – не соглашается инвалид.

Кристин улыбается растерянной улыбкой и дышит, словно ей не хватает кислорода, в финальной сцене фильма, глядя на танцующих под «итальянскую эстраду» паломников во время прощального ужина. Никто не обращает на нее прежнего внимания: исцелившаяся девушка разочаровала местную общественность, внезапно упав во время танца с офицером-мальтийцем. Удалой красавец волонтер, разбудивший чувства Кристин, испарится со словами: «Я скоро вернусь», и Кристин снова опустится в заботливо подставленную инвалидную коляску.

Что это? Болезнь возвратится? Снова терпеть одной? Над ней склоняется несокрушимая мадам Хартль (она-то доверяет Богу: исцелилась – слава Создателю! занемогла снова – вот коляска наготове) и тихо вывозит Кристин из кадра, в котором звучит «Феличита».

Мы не одни.

Ирина Стовбыра