Это было в середине 80-х годов прошлого века. Мой друг Евангелос тогда жил в Кастории - городке, известном за пределами Греции своими многочисленными шубными фабриками. В ту пору моему другу пришла мысль съездить на Святую Гору, но никак не отпускали дела.
«Надо наконец туда съездить!» - решил Евангелос. Всё бросил и поехал. Его путь лежал через Флорину, городишко к северу от Кастории. Там Евангелос запланировал некое дельце, которое он хотел провернуть по пути на Афон.
Приехав во Флорину, Евангелос довольно быстро уладил всё, что затеял, и зашёл в первую попавшуюся таверну перевести дух и попить кофе. Не прошло и пяти минут, как в таверну ввалился его старый приятель, у которого здесь была небольшая лавка, где продавалась всякая мелочь для домашнего хозяйства. Со своим приятелем наш герой давно не виделся, и потому встреча старых знакомых была шумной - с возгласами и жестикуляцией, как это обычно бывает у греков в таких случаях. Завязалась беседа. Евангелос сообщил, что едет на Афон. Приятель озадаченно нахмурился. Оказывается, он тоже хотел бы побывать на Афоне, да никак не получается. Он переживал, что его мечта не сбывается, что всякие большие и мелкие дела держат его за горло цепкой хваткой. Вдруг приятель, как будто бы спохватившись, сказал, что хочет передать на Афон какое-нибудь пожертвование. Если уж не поехать на Афон, то хотя бы чем-то помочь какому-нибудь монастырю. Собственно, у него есть не что-то, а нечто вполне определённое - шерстяные одеяла. Это был залежалый товар, и перспектива его продажи была туманной. Впрочем, одеяла были новые, как говорится, не бывшие в употреблении. На Афоне, где зимой бывают промозглые дни, они вполне могли бы пригодиться.
Одеял оказалось одиннадцать. В лавке их потуже завязали в один тюк, и приятель торжественно вручил своё пожертвование Евангелосу. У того промелькнула мыслишка: «Вот, навязал мне дополнительную поклажу». Но делать нечего, пришлось взять. Трудно отказать, если речь идёт о пожертвовании на Афон. Про себя Евангелос решил: отдам в первый же монастырь, где остановлюсь, чтобы побыстрее избавиться от лишней ноши. Не таскаться же с ней по Афону!
Вечером Евангелос был уже в портовой деревушке Уранополис, откуда отходит паром на Афон и где паломники обычно проводят ночь перед отправкой на Святую Гору. Утром Евангелос, после всех формальностей с получением диамонитириона - специального разрешения для въезда на Афон, - взошёл на паром, таща на себе тюк с одиннадцатью одеялами.
Кто бывал на Афоне, знает, что первые остановки паром делает на пустынных пристанях. От них до монастырей довольно приличные расстояния. Например, от пристани монастыря Хиландар до самой сербской обители около пятнадцати километров. От следующей пристани до ближайшего монастыря Зограф - около четырёх. Так же далеко от следующей по курсу парома пристани до монастыря Костамонит, который находится в глубине Афонского полуострова. И лишь после костамонитской пристани паром делает остановку у монастыря Дохиар, который находится на берегу моря и до которого от его пристани буквально пять минут пешком. Там-то, у монастыря Дохиар, и сошёл на берег Евангелос.
Через несколько минут Евангелос уже стучал в дверь кельи архондаричного - монаха, послушанием которого является работа в монастырской гостинице и забота о паломниках.
- Вам чего? - неприветливо буркнул монах из-за приоткрытой двери. Евангелосу показалось, что он оторвал монаха то ли от молитвы, то ли ото сна, одним словом, пришёл не вовремя.
- Я привёз шерстяные одеяла, - сказал Евангелос. - Меня просили передать эти одеяла в какой-нибудь монастырь на Афоне в качестве пожертвования. Вот я принёс их вам. Возьмите. Одиннадцать штук.
Дверь захлопнулась. Из-за двери послышался какой-то суетливый шорох и... громкое рыдание. Буквально вопль сквозь слёзы. Евангелос отпрянул от двери. Что случилось?! Через мгновение дверь отворилась. На пороге стоял весь залитый слезами монах, приложив руки к груди, как бы прося прощения за странное поведение.
- Я вот только вчера попросил, только вчера попросил, - скороговоркой, всхлипывая, затараторил монах. - Скоропослушницу попросил. Попросил помочь нам раздобыть для архондарика одеяла. Мы готовимся к празднику. Много паломников будет. А у нас одеял не хватает. Нечем застелить одиннадцать кроватей. Именно одиннадцать... Вы понимаете?!
Евангелос ничего не понимал - ни кто такая Скоропослушница, ни то, почему надо так убиваться по поводу подарка. Евангелос был впервые на Афоне, впервые в Дохиаре. И до этого не слышал, что в этом монастыре находится знаменитая чудотворная икона Богородицы «Скоропослушница», именуемая так за то, что по молитвам у этой иконы Божия Матерь посылает просимую помощь молящимся незамедлительно или, во всяком случае, очень скоро. Не стала исключением и молитва архондаричного, который переживал из-за нехватки одиннадцати одеял.
Кто-то, может быть, скажет: совпадение, случайность. Пусть этот кто-то остаётся при своём мнении. Евангелосу и тому залитому слезами монаху так не показалось. Как говорится, кто верит в случайность, тот не верит в Бога. А кроме того, подобных чудесных случаев известно уже столько, что и бумаги не хватит всё описать. Не случайно же иконе Богородицы «Скоропослушница» дали именно такое название! Сколько должно было случиться подобных чудес по молитвам у этой иконы, чтобы люди обратили внимание на то, что просимое посылается практически сразу! Но я говорю это не для того, чтобы переубедить скептиков. А для того, чтобы стало известно ещё одно чудо «Скоропослушницы», сокрытое до поры в сердцах немногих людей, о нём знавших.

Игорь Борисович Пшеничников