Псалом 50
Жил на свете один человек, который больше всего в мире и больше самой
жизни своей любил Бога и Его слова. Не так сладок лакомке мед, не так
желанны горсти сияющих камней любителю драгоценностей, как сладки и
желанны были этому человеку молитвы. Молясь, он пел, ибо любил Бога, а
влюбленным свойственно петь. Часто хотелось ему, чтобы весь мир пел
вместе с ним, и тогда человек этот звал на молитву всю вселенную.
«Молитесь со мной горы и холмы, – восклицал человек, – молитесь птицы,
звери, солнечный свет и дождевые капли, раскаты грома и мерцающие
звезды!» «Всякое дыхание да хвалит Господа!»
В это время сердце
молящегося человека было горячо. Как к котлу, стоящему на огне, не
подлетают близко нечистые мухи, так далека от сердца молящегося человека
была всякая нечистая и скверная мысль. Но иногда прекращает молитву
даже самый горячий молитвенник. Прекратил молитву, стал беспечен однажды
и тот, о ком идет наш рассказ. Давид звали его. Он был царь, носящий в
груди пророческий огонь.
Этот огонь не горит всегда с одинаковой
силой. Однажды вечером, когда пророческий дух не волновал сердце царя, а
молитва не согревала его изнутри, Давид «прогуливался на кровле
царского дома и увидел с кровли купающуюся женщину; а та женщина была
очень красива» (2 Цар. 11: 2).